суббота, 2 мая 2015 г.

5 перакладаў Пауля Цэлана на беларускую мову












Фуга смерці
Чорная вільгаць світанку, мы п’ем цябе увечары,
мы п’ем цябе удзень, і зранку, і ноччу
п’ем ды п’ем
мы могілкі у небе рыхтуем, дзе будзе не цесна
у тым доме жыве гаспадар, са змеямі цешыцца, піша
ён піша, калі спахмурнее, у Нямеччыну, о залатакосая Маргарыта
ён піша так і стаіць побач з домам. Зіхцяць сузор’і 
ён свішча, каб клікнуць сабак
ён свішча таксама габрэям няхай рыюць могілкі хутка
ён кажа нам зараз сыграем ды станчым
Чорная вільгаць світанку, мы п’ем цябе увечары
мы п’ем цябе удзень, і зранку, і ноччу
п’ем ды п’ем
у тым доме жыве гаспадар, са змеямі цешыцца, піша
ён піша, калі спахмурнее, у Нямеччыну, о залатакосая Маргарыта,
попельнакосая Суламіф мы могілкі у небе рыхтуем там будзе не цесна
патрэба шчэ ёсць у яго. Капайце глыбей, а іншыя грайце-спявайце
шукае жалеза , знайшоў, пагражае. Злуюцца блакітныя вочы
Капайце глыбей, а іншыя грайце-спявайце бясконца
Чорная вільгаць світанку, мы п’ем цябе увечары
мы п’ем цябе удзень, і зранку, і ноччу
п’ем ды п’ем
у тым доме жыве гаспадар, о золата кос тваіх, Маргарыта
і попел тваіх, Суламіф, са змеямі цешыцца, піша
патрэба ёсць – соладка грайце мне, соладка грайце
Смерць - гэта нямецкі настаўнік, цямней дакранайцеся струнаў
а потым узлятайце як дым
знайдзіце ў аблоках прытулак, было каб ня цесна
Чорная вільгаць світанку, мы п’ем цябе увечары
апоўдзень мы п'ем. Смерць - гэта нямецкі настаўнік
мы п’ем цябе увечары, п’ем і п’ем
Смерць гэта нямецкі настаўнік, блакітныя вочы
ён цэліць свінцовая кулі ўсіх вас не мінае ён цэліць выдатна
ў тым доме жыве гаспадар, о косы твае, Маргарыта
спускае на нас ваўкадаваў даруе нам могілкі на небасхіле
са змеямі цешыцца і разважае. Смерць - гэта нямецкі настаўнік
о золата кос тваіх, Маргарыта
і попел тваіх, Суламіф

***

У цемры ты, збялелая асіна
валасам матулі – не збялець
дзьмухаўцом па ўкраінскім узлеску
мама дзесьці у далячынь ляціць
спахмурнелай хмарай, дзе калодзеж
ледзь-ледзь чутны лямант мілай маці
Зорка звіла ужо сваю пятельку
маці там загінула дачасна
як дазнацца, хто вароты выбіў?
матцы не вернуцца ужо сюды...


***
то- вока часу
яно касіцца
з-пад сяміцветнае брыві
яго павека абмыта агнем
сляза яго-пара

падлятае сляпая зорка
растае на гарачай вейцы
цепла становіцца у свете
і мертвыя
прарастаюць і квітнеюць.

***


Кажы й ты
кажы апошнім
скажы сваё слоўца
не размяжоўвай “не” і “так”
укладай у сваё слоўца сэнс
укладай у яго цень
укладай у яго дастаткова ценю
столькі
колькі па-твойму, каля цябе ёсць
поўначы, поўдню і поўначы
азірніся
бачыш: усё жыва навокал
пры смерці ўсё жыва!
ёсць праўда у слоўцы, калі там цень
месца, дзе ты стаіш, меньшае
куды ты цяпер, без ценю, куды?
уверх, навобмацак. Становіцца
даўжэй, танчэй, нябачней
танчэй, як нітка
ля зорачкі, што хоча апусціцца
і унізе плыць: там,дзе бачна
яе павольнае мігаценне
сярод цякучых слоў
***

Хто зробіць нас зноў, з зямлі ды гліны,

хто загаворыць наш прах-Ніхто
Ніхто
слаўся у вяках, Ніхто
дзеля цябе мы жадаем квітнець
насустрач табе
нішто мы былі,
есць мы і будзем
заўседы, квітней
ружай-нішто
ружай
няма каму
за тванню душэўна-светлай
пылком нябесна-пустэльным
святочнай кветкай
ад слова-раны, а якой галосілі мы
над, па-над цяжарам





Милорад Павич: литературный Никола Тесла

О творчестве этого писателя так много сказано и написано, поэтому быть хоть сколько-нибудь оригинальным у меня едва ли получится. А значит, я просто пойду иным путем: расскажу вам про одну книгу Павича, являющуюся, пожалуй, главным ключом к разгадке феномена этого писателя. Его назвали первым писателем XXI века еще в 1984 году, сразу после выхода его романа «Хазарский словарь». Он дважды претендовал на Нобелевскую премию по литературе – в 1984 и 2004 годах, в первый раз его обошел чешский поэт Ярослав Сейферт, а в 2004 австрийка Эльфрида Елинек. Сам же Павич в своей небольшой статье про Борхеса сказал так:
«Борхес не хотел понимать свои рассказы, не всегда понимали их и мы. Он не получил Нобелевской премии за литературу и, как теперь уже ясно, никогда ее не получит. Может быть, потому, что нынешними почестями и премиями, в том числе и Нобелевской премией Шведской академии, чаще всего награждают за уже общепринятые ценности и уже открытые возможности, то есть дают их ученикам, а не учителям». 
Мне кажется, в этом высказывании выражена легкая горечь не только за Борхеса, но и за себя. Многие великие писатели Нобелевской премии не получили, и Павич, к сожалению, в их числе.
Книга, являющаяся ключом к его творчеству, это «Биография Белграда». В этот сборник вошли эссе писателя на различную тематику, которые во многом объясняют его необычную литературную манеру. Еще я очень рекомендую эту книгу всем, кто интересуется историей сербского государства. Пожалуй, это самое краткое ее изложение, существующее в литературе. На 80 страницах изложена история Сербии с периода неолита по 2000 год. А во второй части сборника размещены эссе-размышления: Об исторических деятелях,  о любимых писателях (Павич «подсказал» мне писателя, о котором я напишу следующую статью), а также самый интересный раздел эссе – о будущем книг. И на мой взгляд, автор настроен слишком пессимистично.
Павич утверждает, что литература останется вскоре только в компьютерах, электронных книгах и прочей технике. Не знаю почему, но мне стало очень грустно, видимо, я изрядный ретроград, но я люблю печатное слово и запах бумаги из типографии, читая в электронном варианте лишь тогда, когда книгу на бумаге достать совершенно невозможно.
Что же касается творчества писателя в общем, то его книги я бы взял с собой в будущее, будь у меня возможность туда попасть. Мне кажется, идеи, заложенные в своих романах понимал только он сам, а мы можем только пытаться приблизиться к их пониманию.  Таким подходом Павич напомнил мне другого известного на весь мир серба- Николу Тесла, многие изобретения и записи которого просто непонятны современным нам людям. Пожалуй, два этих представителя сербского народа являлись предвестниками даже не
двадцать первого века, а века тридцатого, никак не меньше.
  

воскресенье, 26 апреля 2015 г.

Сергей Граховский:"Зона молчания" Пролог. Перевод с белорусского.

Я и Сам о Себе свидетельствую, свидетельство
Мое истинно: потому что Я знаю,
откуда пришел и куда иду...

                                                                                                           Евангелие от Иоанна,гл.8,стих 14 
...Я постился двадцать лет перед исповедью. И вот настала пора моей поздней осени, пора искренней исповеди, потому что зима уже стучит в двери, а холодная весна моих несбывшихся надежд промелькнула давно и безвозвратно.
В начале моего лета ударил страшный гром, и лютая гроза погнала далеко от дома, по пути мучеников делить горькую судьбу с миллионами невольников, заклейменных ужасным тавром 58-й пробы*[1] 
Я дважды прошел все круги ада, и не сломался, не исчез на таежных окровавленных трассах. Смерть изо дня в день преследовала каждого из нас, смотрела в безумные глаза и собирала щедрую дань. А я не поддался ей.
В самой страшной беде только человек спасает человека, только добро и согласие ведут из  безнадежной тьмы к жизни и избавлению. Из тысяч возвращались единицы, из миллионов – сотни. Все меньше и меньше остается свидетелей того страшного времени, когда каждый боялся собственной тени, когда сын отказывался от замученного отца, а отец-от сына, когда по  крови праведников скрипели ботинки мучителей.
Все окружающее, небеса от края до края – тонуло в сумерках лжи и казенной патетики: бравурные марши и звучные рапорты заглушали людские стоны, плач и злодейские выстрелы в затылки честнейших сынов народа.
Осиротевшие дети под гул бубнов и горнов, глотая слезы, по команде благодарили «любимого отца народов за свое счастливое…» сиротство. Сколько их не знало своих отцов и матерей?! Сколько их искало родные могилы, не нашло и не найдет никогда?! Преступники умели заметать кровавые следы.
Я видел все и все пережил. Судьба смилостивилась, мне было предначертано живым выйти из ада и стать Свидетелем на Суде Истории. Я помню сотни фамилий, имен и лиц своих побратимов по неволе, которые не вышли из пекла и остались там, в вечной мерзлоте. Я помню садистов –следователей, преступников-«судей», надсмотрщиков, лагерных начальников и конвоиров. Помню все до мелочей и клянусь каждым словом, каждой строчкой говорить только правду, чтобы знали люди, и никогда не давали себя обмануть красивым враньем и дьявольским коварством. Свидетельствую, чтобы наши потомки познали настоящую свободу, равенство и счастье на родной окрыленной  и цветущей земле.
Клянусь и свидетельствую.





[1] Автор имеет ввиду 58 статью УК СССР, по которой был осужден

Сергей Граховский: «Клянусь и свидетельствую»

Какие литературные произведения приходят вам на ум, когда вы слышите страшную аббревиатуру «ГУЛАГ»? Аббревиатуру, которой до ужаса боялись в СССР абсолютно все, потому что одно неосторожно оброненное слово, политический анекдот, а чаще простой донос – лишали человека свободы на долгие годы, а зачастую в далекой тайге люди лишались жизни и оставались там навсегда. «Из тысяч возвращались единицы, а из миллионов – сотни», такая фраза есть в автобиографической повести «Зона молчания» белорусского писателя Сергея Граховского. К сожалению, эта повесть фактически неизвестна массовому читателю даже в Беларуси, не говоря уже о странах бывшего СССР. Я попробую по мере своих возможностей исправить эту несправедливость, рискну впервые выступить в роли переводчика, и дать возможность людям, владеющим русским языком увидеть еще одно документальное свидетельство той страшной эпохи. Всем знакомо хотя бы название книги Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». Некоторым – «Колымские рассказы» Варлама Шаламова. Многих, как и меня, поразила до глубины души недавняя книга Захара Прилепина «Обитель».
Книга Граховского читается на одном дыхании, и если после моего перевода ее прочитает тысяча, сто или даже всего десять человек, незнакомые прежде с его литературным творчеством- я буду знать, что сделал это не зря…

Сергей Граховский – белорусский поэт, прозаик, публицист, переводчик, Родился в 1913 году в селе Нобель (сейчас Ровеньская область, Украина). Окончил Минский педагогический институт (Литературный факультет).
Был осужден дважды, первый раз в 1937 году на 10 лет лагерей, как «член контрреволюционной организации» и за «антисоветскую деятельность». Наказание отбывал в Нижегородской области. После освобождения 2 года провел на свободе, с него даже была снята судимость, но в 1949 году осужден повторно, и хотя суд не сумел доказать его причастности к какому-либо преступлению – он был приговорен к вечной высылке в  Новосибирскую область. Там он пробыл до 1955 года, когда был окончательно реабилитирован и вернулся в Минск. Вернувшись, был принят в Союз писателей БССР, долго и активно трудился на ниве литературы, преимущественно в детских журналах «Бярозка» и «Вяселка». Автор большого количества поэтических книг, публицистики и трех автобиографических повестей о пережитом в лагерях «Зона молчания», «С волчьим билетом» и «Такие синие снега», которые увидели свет в 1988-1991 годах, уже в разгар «гласности». Перевел на белорусский язык книги Ж. Верна, А.Блока, В.Сосюры, Р.Тагора. Умер 11 декабря 2002 года в Минске. 


вторник, 21 апреля 2015 г.

Патрик Модиано. Незаметный лауреат

Когда в октябре 2014 года шведская королевская академия назвала имя очередного нобелевского лауреата в области литературы, я почувствовал себя человеком, совершенно не разбирающимся в мировой интеллектуальной литературе. Имя нового лауреата – Патрик Модиано, не сказало мне ровным счетом ничего

Он не фигурировал ни в одном букмекерском списке претендентов на премию (зато в этих списках с завидной регулярностью появляется Харуки Мураками, писатель, которого лично я без отвращения читать не могу). Недавно я все-таки решил прочесть некоторые его романы для ознакомления, и впечатление, честно говоря, сложилось довольно неоднозначное.
Родился Патрик Модиано в 1945 году во Франции. Его родителями были бизнесмен и актриса. Учился в парижском лицее Генриха IV,где познакомился с Раймоном Кено, известным французским сюрреалистом. Знакомство с Кено оказало влияние на юного писателя. Именно Кено ввел молодого человека в литературную среду, чем предопределил его судьбу.  За второй роман «Площадь Звезды» был награжден премией Фенеона – французской наградой, ежегодно присуждаемой литераторам до 35 лет «в скромном положении», чтобы они могли продолжить обучение по специальности.
Во Франции Модиано-признанный классик, увенчанный всеми существующими наградами Пятой Республики. Так, за свою книгу «Бульварное кольцо» он получил большую премию Французской академии за роман, а в 1978 году за роман «Улица темных лавок»- высшую литературную награду страны- Гонкуровскую премию. Из трех романов автора, прочитанных мной, эта книга, пожалуй, наиболее яркая и отражающая идеи писателя.  Его стиль неуловимо напоминает горячо любимый мной экзистенциализм. Идея одиночества человека, одна из ключевых в  творчестве писателя прослеживается в этой книге достаточно остро. Главный герой, много лет назад потерявший память, решил отыскать хоть что-то, что приблизит его к разгадке собственной личности. Интересным методом писатель показывает финал – он словно бы намечает его пунктиром, говорит о нем шепотом – вроде все понятно, но это сказано настолько тихо и неприметно, что можно, будучи невнимательным читателем – пропустить ключевое.  На мой взгляд, это единственная книга Модиано, которую для понимания писателя обязательно надо прочесть.

«Утраченный мир» - книга, по сути, о том же, только в других декорациях. Француз, 20 лет проживший в Англии, ставший известным писателем, возвращается в город своей юности, где бродит по волнам своей памяти. Книга достаточно быстро надоедает, интересно в ней, пожалуй, только наличие небольшого процента абсурда, возводящего нас к творчеству Беккета и Ионеско.  Больше ничего особенно запомнившегося в книге нет.
Но нобелевскую премию автору дали:  за искусство памяти, благодаря которому он выявил самые непостижимые человеческие судьбы и раскрыл жизненный мир человека времен оккупации”. Тут необходимо сделать небольшое отступление, отец Модиано был евреем-коммерсантом, который во время немецкой оккупации был полезен оккупантам и даже не носил нашивку в виде желтой шестиконечной звезды. Тема оккупации тоже стала важнейшей в его творчестве. В романе “Дора Бродер” расказывается история пропавшей во время войны двенадцатилетней девочки, через которую автор показывает ужасы Холокоста и высылки французских евреев. Холокост- тема не просто актуальная, а слегка набившая оскомину. Модиано с его манерой показывать все “пунктиром”, отнюдь не выглядит тут новатором и первооткрывателем. Хотелось бы еще отметить специфическую “математичность” его романов. В них очень много цифр, адресов, номеров телефона, что отвлекает от цели  повествования.

Подводя итоги, хотелось бы сказать, что творчество писателя в контексте современного европейского литературного процесса(находящегося в глубоком упадке) выглядит неплохим и Нобелевскую премию он получил не зря. Но запоминающимися и потрясающими его романы, безусловно, не назовешь.
Общая оценка 6.5 (из 10 возможных)

понедельник, 20 апреля 2015 г.

Интервью с нивхской писательницей Евгенией Ловгун

Сегодня я побеседовал с поэтессой Евгенией Ловгун. Она не только талантливый поэт, но еще и представитель малочисленного народа крайнего Севера - нивхов. О быте древнего народа, количестве оставшихся жителей, традициях, особенностях их жизни, а также о поэтическом творчестве Евгении и многом другом можно узнать из этого интервью.



Родилась я на Сахалине, в небольшом поселке Ноглики. Существует легенда, в которой говорится об усталом путнике, который склонился к воде, чтобы утолить свою жажду, но по реке текла нефть, и он с досады изрек " Ногл'и", что переводится с нивхского, как " Вонючая река". Отсюда и пошло название поселка. Родилась я в семье рыбаков и охотников, что является характерным почти для всех нивхов. Поэтому люблю рыбачить, как с лунки, так и со сковородки. В охоте попробовать себя еще только предстоит.
С лунки и со сковородки? Как это?
Берешь бур, пробуриваешь во льду лунку, опускаешь туда удочку, ловишь рыбку, приглашаешь ее на сковородку позагорать и...приятного аппетита! Такой способ рыбалки доступен каждому. 
Много ли осталось представителей такого редкого народа, как нивхи, и делается ли что нибудь для сохранения этноса?
Примерно где-то около трех тысяч на Сахалине. Про то, делается ли что-нибудь для сохранения этноса, скажу так  - делается, целые программы есть для улучшения жизни нивхов и остальных малых народов крайнего Севера. Программы принимаются при содействии ООН и направлены на улучшение жизни посредством, допустим, возможности получить правовую, медицинскую помощь, чего раньше не было.
Много ли людей владеют языком, письменностью?
Мало, нет языковой среды, поэтому языком владеют в основном старики, которые родились в другом мире и в другое время, но они уходят...
Как организован быт нивхов, как налажена связь с большой землей?
Живем мы так же, как и все в России, в тепленьких уютных квартирках со всеми бытовыми удобствами и интернетом. Свою самобытность мы давно уже практически утеряли. Поэтому и врач, как ни странно, берется в поликлинике, так как шаманов уже давно нет, и за всю свою жизнь я ни одного из них не видела, только на сцене, стилизованных. И игры у нас такие же, как везде - катание на коньках, на лыжах, футбол, теннис, волейбол, еще всяческие настольные игры, а также, что довольно печально вездесущие танчики. По праздникам конечно игры повеселее, это  метание топора, прыганье через нарты, борьба, стрельба из лука, гонки на нартах с оленями и с собаками, перетягивание каната и палки. Про связь с Большой землей скажу, что налажена она очень хорошо. Мы летаем на самолетах, плаваем на пароходах и паромах. по городу передвигаемся в основном на автобусе, а особо богатые на своем транспорте или на такси. Рыбаки, которые живут вдали от цивилизации предпочитают обычные моторные лодки,так как наши родные лодки долбленки уже как лет двадцать назад ушли в прошлое.
Какой веры придерживаются нивхи?
Мы язычники, никакой веры не принимали, оттого и фамилии у нас  - это имена наших дедов. Моего деда звали Лавгун, что в переводе значит «ветра»
Расскажи что–нибудь о своем детстве?
У нас есть довольно жуткие легенды, это присуще народам севера, я помню, когда бабушка мне сказки рассказывала, я боялась потом на улицу выходить в темноте. а еще она говорила, что нельзя вслух имя медведя называть перед очагом, а то он возьмет и придет. я садилась перед печкой и говорила – «Медведь, Медведь» , и боялась жутко, не понимая тогда, что нивхи раньше в других условиях жили, да и медведей тогда больше ,чем людей было.
А как жили люди раньше, до прихода цивилизации, которая на север и пришла то не так давно?
 Наш народ  вел почти оседлый образ жизни. Кочевки у нас были сезонные. Летом жили на берегу моря, в высоких домах на сваях ( их называли "Ке-раф"), а зимой жили вдоль рек в полуземлянках (их называли "То-раф"). Сейчас так не живут. Хотя есть люди, которые почти сбежали из цивилизации и живут за счет ресурсов моря, они еще несут на себе некоторую самобытность. Они питаются едой, которая недоступна в обычной городской жизни, разговаривают немного на нивхском, соблюдают некоторые традиции, такие например, как обряд кормления духов. Но таких мало.
 Обряд кормления духов? Расскажи, пожалуйста, подробнее.
Жизнь нивхов целиком и полностью зависела от природы, поэтому они обожествляли ее и всячески задабривали. У духа моря просили удачной рыбалки, у духа леса удачной охоты. Кормили духов самой вкусной едой, такой, какую сами с удовольствием бы съели.
Я знаю, что ты пишешь стихи. Есть ли у тебя стихи о родине?
Помню раннее утро, берег реки Безымянной.
Я сидел в лодке и курил трубку.
А на берегу девушка стояла
в оранжевом халате-
Пела песни и вплетала ромашки в косы.
Где-то высоко в небе чайки кричали.
Вниз по реке уплывали остатки тумана.
Разгорался день и надо было рыбачить,
Я же просто сидел и песнею наслаждался
И мечтал о девушке в оранжевом халате.
Сколько лет прошло с тех пор,я не знаю.
Судя по моей седой голове очень много,
Ведь теперь на берегу реки Безымянной
Вырос Безымянный поселок.
Выросли большие дома вместо чумов,
Вместо собак возят людей машины.
Жить, казалось бы стала намного лучше.
Только все чаще мне снится родная долина.
Снится, что в лодке старой сижу - рыбачу.
Снится, что туман плывет из моей трубки по речке.
Снится, что девушка та, в оранжевом халате,
Расплетает косы и идет наконец мне навстречу.
Часто ли и много ли ты пишешь, что вднохновляет тебя на написание стихов?
По разному. Я не знаю от чего это зависит, скорее всего от эмоционального состояния. Бывает за один день несколько стихов напишу, а бывает за год и строчки не начеркаю. Переживания, грусть, радость, мечты, музыка, тишина, красота и еще будто генетическая память внутри меня, она все время всплывает внутри меня в каких-то неописуемо красивых картинках и я все пытаюсь подобрать слова, чтобы описать и показать людям мир своими глазами, глазами предков, а точнее глазами воспоминаний своего народа.
А кого из писателей ты любишь читать?
Кого я люблю читать? Вообще в последнее время читаю мало, но есть книги, которые хочется перечитывать  много раз. Это книги Рея Бредбери, Ли Харпера, Сергея Бородина, Чингиза Айтматова, Михаила Булгакова, ну и разумеется нивхских писателей, Владимира Санги. (Крупнейший нивхский писатель и ученый, создатель современной нивхской письменности и литературного языка) Кроме него есть еще Евгений Гудан, но Владимира Санги невозможно затмить. Он - Великий.
Расскажи какую-нибудь нивхскую легенду или историю?
Пусть это будет мое любимое стихотворение, в котором я, как смогла изобразила историю своего народа. Прикоснитесь к ней.
В тот день,когда расцвел шиповник,
Распространяя аромат,
В краю далеком и суровом
Ты тихо в этот мир вошла.

Деревьев кроны скрежетали,
Бродяга ветер подвывал,
Шаманка старая сказала,
Что ты счастливой родилась.

Что впредь не будет дней холодных
Отступит в сторону нужда,
Что рыбы в реках будет много
И зверя ценного в лесах.

Ты принесла с собой народу
В ладошках маленьких любовь
И в край,давно забытый богом
Серебряный пришел лосось.

Детишки с волнами резвились,
Был слышен их веселый визг,
Ножи старухи наточили,
Связали сети рыбаки.

По берегу шныряли утки.
Шумел прибой. Журчал родник.
Охотники собрали луки
И в лес на промысел ушли.

Потом старейшины собрались
И дружно пили крепкий чай,
И на совете порешали
Тебя Надеждою назвать.

А ты смотрела удивленно
На этот непонятный мир,
Дочь маленького нивхского народа,
Хозяйка острова Ых-Миф.

У нас не было раньше годового исчисления, поэтому точкой отсчета считались сезонные проявления, такие как первый снег или дождь, цветение черемухи или шиповника. Когда зацветал шиповник, начинала свой ход горбуша, а за нею уже все остальные лососевые. Надежда здесь является надеждой на хорошие времена, ведь человеку так мало для счастья надо. Просто жить по совести на земле своих предков и быть при этом нужным и любимым, и чтобы радовали дети. Всем добра!

воскресенье, 19 апреля 2015 г.

Программное заявление от автора блога.

Ведение данного блога - мой личный вклад (пусть и мизерный) в борьбу с тотальным падением популярности чтения книг. Читают нынче все, что угодно:этикетки от освежителя воздуха в туалете, глянцевые журналы, рекламные материалы, низкопробную литературу. Все, кроме того, что читать необходимо-книг. В данном сообществе я буду:
Выкладывать авторские статьи о писателях (как классиках, так и современных авторах)
Делать обзоры недавно вышедших литературных новинок

Иногда здесь можно будет увидеть интервью с авторами (современные поэты, писатели, переводчики, критики, и все те, кто хоть как-то связан с литературой).
Также у блога будет группа"в контакте". В ней вы сможете найти дополнения к находящемуся здесь, например, аудиокниги, любопытные факты из жизни писателей, и многое другое.
Победим падение популярности книг! Кто со мной?

Так и вижу вопрос читателей, "Ты кто такой и откуда взялся?". Я студент журфака БГУ. Находится это чудесное место в Минске, столице Беларуси. Литературу люблю с самого раннего детства. В детстве любил Чуковского и Маршака. Сейчас- Памука, Мюллер, Леклезио, Жадана,Льосу, Маркеса, Павича и многих других.
Надеюсь, что скучно вам со мной не будет.
Ну и напоследок Бродского с котиком для привлечения внимания